В Международной классификации эпилепсии и эпилептических синдромов 1989 г. [7] выделены синдромы как парциальной и генерализованной, так и симптоматической, криптогенной и идиопатической эпилепсии. Последние характеризуются как "болезни, не вызываемые явными причинами, за исключением предполагаемой наследственной предрасположенности" и встречаются в 25-30% случаев всех эпилепсии [2]. Идиопатические генерализованные эпилепсии (ИГЭ) характеризуются такими общими признаками, как дебют приступов преимущественно в детском и подростковом возрасте, высокая частота эпилепсии среди родственников, отсутствие какого-либо органического заболевания головного мозга, являющегося причиной эпилепсии, и очаговых симптомов в неврологическом статусе, нормальный интеллект пациентов, отсутствие при нейровизуализации грубых морфологических изменений в мозге. Для ИГЭ также характерны наличие триады первично-генерализованных приступов (абсансов, миоклонических пароксизмов и генерализованных судорожных припадков) в любых сочетаниях, регистрация на ЭЭГ в межприступном периоде спайк-волновой и полиспайк-волновой эпилептиформной активности и возможность купирования всех приступов (в особенности вальпроатами) [2].

В соответствии с Международной классификацией эпилепсии в группу ИГЭ включены: доброкачественные неонатальные семейные судороги; доброкачественные неонатальные судороги; доброкачественная миоклоническая эпилепсия детского возраста; детская и юношеская абсансная эпилепсия (соответственно ДАЭ и ЮАЭ); юношеская миоклоническая эпилепсия (ЮМЭ); идиопатическая генерализованная эпилепсия с генерализованными тонико-клоническими судорожными припадками (ИГЭ - ГСП); другие формы идиопатической генерализованной эпилепсии, не определенные выше; эпилепсии с припадками, характеризующимися специфическим характером провокации [7]. Среди указанных форм наиболее распространены ДАЭ, ЮАЭ, ЮМЭ и ИГЭ-ГСП [2].

ДАЭ - форма ИГЭ, проявляющаяся основным видом приступов - абсансами с дебютом в детском возрасте и наличием на ЭЭГ специфического паттерна - генерализованной спайк-волновой активности с частотой 3 Гц. Дебют ДАЭ происходит в возрасте от 2 до 8 лет. Абсансы характеризуются внезапным коротким выключением (или значительным снижением уровня) сознания с отсутствием или минимальными моторными феноменами. Типичные абсансы при ДАЭ могут быть простыми или сложными, протекающими с минимальным моторным компонентом - миоклоническим, тоническим, атоническим, вегетативным, автоматизмами. Генерализованные судорожные припадки возникают у 16-50% больных ДАЭ. Рассеянная неврологическая симптоматика обнаруживается у 1/3 больных, интеллектуальный дефицит - у 5% [1,2].

ЮАЭ - разновидность идиопатической генерализованной эпилепсии, характеризующаяся абсансами, впервые проявляющимися в пубертатном периоде с высокой вероятностью присоединения генерализованных судорожных припадков и характерными изменениями ЭЭГ в виде генерализованной спайк-волновой активности частотой З Гц и более. Дебют ЮАЭ варьирует в возрасте от 9 до 21 года с максимумом в 9-13 лет. Абсансы чаще бывают простыми, чем сложными. Генерализованные судорожные припадки отмечаются в 67-85% наблюдений, нередко они связаны со временем пробуждения и засыпания. Наличие неврологической симптоматики и нарушений интеллекта для ЮАЭ нехарактерно [1,2].

ЮМЭ - это форма идиопатической генерализованной эпилепсии подросткового возраста с генетическим дефектом, которая характеризуется массивными билатеральными миоклоническими приступами, возникающими преимущественно в руках при пробуждении пациентов. Дебют ЮМЭ происходит в возрасте 7-22 лет, преимущественно в 12-18 лет. Основным симптомом ЮМЭ являются миоклонические приступы - неожиданные короткие насильственные подергивания различных групп мышц при сохраненном сознании. Можно выделить 2 типа миоклонических пароксизмов - массивные с симметричными синхронными подергиваниями конечностей и асимметричные асинхронные. Частота и выраженность миоклонических пароксизмов различны. Генерализованные судорожные припадки при ЮМЭ наблюдаются в 65-95% случаев. Характерной особенностью миоклонических пароксизмов и генерализованных судорожных припадков при ЮМЭ является их зависимость от суточных циркадных ритмов. Депривация сна и резкое внезапное пробуждение служат типичными провоцирующими факторами. Абсансы при ЮМЭ встречаются в 33,3% случаев. Неврологические очаговые симптомы не выявляются, интеллектуальные расстройства отсутствуют и служат одним из критериев исключения синдрома [1,2].

Эпилепсия с изолированными генерализованными судорожными припадками проявляется исключительно генерализованными судорогами без ауры, фокуса на ЭЭГ, структурного поражения головного мозга и текущего заболевания, способного стать причиной эпилепсии. В Международную классификацию эпилепсии включен единственный синдром, проявляющийся изолированными ГСП - эпилепсия с генерализованными судорожными приступами пробуждения. Эпилепсия с изолированными ГСП является наиболее гетерогенным синдромом ИГЭ и в то же время в соответствии с указанными критериями должна быть систематизирована как отдельная форма ИГЭ. Дебют генерализованных судорожных припадков варьирует от одного года до 30 лет с максимумом в 10-17 лет. Клинически припадки в большинстве случаев проявляются как генерализованные тонико-клонические судорожные, у некоторой части больных - как клонико-тонико-клонические. Преобладают пароксизмы, возникающие во время пробуждения, засыпания, во сне, в периоде послеобеденной релаксации. Среди провоцирующих факторов следует отметить депривацию сна, внезапное пробуждение, фотосенситивность, менструацию. Очаговые неврологические симптомы и снижение интеллекта нехарактерны. Генерализованная эпиактивность представлена комплексами "спайк-волна" частотой 3-4 Гц, комплексами "полиспайк-волна" [1,2].

Распространенность ИГЭ составляет 2,9 на 1000 населения, а заболеваемость - 14,8 на 100 тысяч населения. Среди больных эпилепсией пациенты с ИГЭ составляют 30,3% [1].

Изучение молекулярно-генетических механизмов эпилепсии получило особое развитие в течение последнего десятилетия. С генетической точки зрения все формы эпилепсии можно подразделить на моногенные, эпилепсии с наследственной предрасположенностью и эпилепсии, в этиологии которых наследственные факторы не играют значительной роли. Около 40% всех эпилепсии предположительно связаны с генетическими нарушениями [21]. Любое моногенное наследственное заболевание, в том числе моногенная форма эпилепсии, может быть картировано и ген идентифицирован за 2-3 года. Сложнее обстоит дело с полигенными заболеваниями, к которым относят большинство форм ИГЭ [46].

Ген, кодирующий альфа-4-субъединицу нейрональных никотиновых ацетилхолиновых рецепторов (НАхР), оказался ответственным за развитие аутосомно-доминантной лобной эпилепсии с ночными пароксизмами. Ген картирован в области хромосомы 20ql3.2-ql3.3, мутации обнаружены в гене CHRNA4. Последствием мутаций в генах является снижение эффективности работы ионных каналов - уменьшение проницаемости для ионов Са²⁺. Предполагается, что гены, кодирующие синтез субъединиц НАхР, могут быть основой и для различных форм ИГЭ [46].

Роль вольтаж-зависимых Са²⁺-каналов в патогенезе абсансной эпилепсии доказана на генетических моделях заболевания - мышах и крысах GAERS [17,49].

Гены, контролирующие работу К⁺-каналов с потенциалзависимым воротным механизмом, открыты в семьях с доброкачественными семейными судорогами новорожденных. К⁺-каналы способствуют реполяризации мембран нейронов, что приводит к активации ионных каналов возбуждающих нейромедиаторов. Первый локус (EBN1) картирован на хромосоме 20q и оказался геном (названным KCNQ2), кодирующим один из калиевых каналов. Второй локус (EBN2) расположен на хромосоме 8q24, где идентифицирован ген KCNQ3. KCNQ2 и KCNQ3 совместно проявляются в большинстве областей мозга. Роль локуса EBN1 как кандидата на сцепленность с различными формами ИГЭ (ЮАЭ, ЮМЭ, ИГЭ с генерализованными судорожными припадками, ИГЭ с генерализованными судорожными припадками просыпания) рядом исследователей отрицается [47], а некоторыми, напротив, - доказывается [12].

Мутации генов, кодирующих субъединицы ионных Nа⁺-каналов, связаны с развитием генерализованной эпилепсии с "фебрильными судорогами плюс". Локус GEFS1 картирован на хромосоме 19ql3 в австралийской популяции. В области GEFS1 располагается ген SCN1B, кодирующий бета-субъединицу Nа⁺-канала с потенциалзависимым воротным механизмом, являющийся геном-кандидатом. Nа⁺-каналы с потенциалзависимым воротным механизмом ответственны за генерацию и распространение потенциала действия в нервной и мышечной тканях. Молекулярный анализ выявил точечную мутацию SCN1B, нарушающую структуру бета₁-субъединицы, в связи с чем замедляются инактивация Nа⁺-канала и его восстановление после инактивации. Избыток ионов натрия в нейронах приводит к гипервозбудимости последних. В испанской популяции доказана сцепленность фебрильных судорог с хромосомой 2q23-q31 [29].

Большинство форм эпилепсии, в том числе ИГЭ, не являются моногенными [46]. Для ИГЭ характерно семейное накопление, что позволяет предположить существенную роль семейных факторов. Обычно констатируют сложное наследование, не описывая модель наследования [21]. Комплексный анализ наследования при немиоклонических формах ИГЭ с генерализованными судорожными припадками показал, что наиболее подходящей оказывается смешанная модель (основная аутосомно-кодоминантная аллель вместе с мультифакториальным компонентом). Наличие в семьях больных сочетания различных синдромов ИГЭ позволяет предположить их гетерогенную природу с наличием главных и второстепенных генов, комбинации которых определяют форму ИГЭ [3, 28, 31].

Установлено расположение локуса, ответственного за развитие ЮМЭ, на коротком плече хромосомы 6 (локус EJM1), рядом с локусом HLA. Была предложена аутосомно-доминантная модель наследования с 70% пенетрантностью [42]. Ген ЮМЭ еще не идентифицирован. Высказано предположение [35, 38], что геном-кандидатом является ген, кодирующий GABA бета₁-рецепторы (GABABR1). Нейрофизиологические и фармакологические исследования предполагают важнейшую роль GABAB-рецепторов в эпилептогенезе абсансных припадков. GABABR1 картируется на хромосоме 6р21.3. в области около локуса EJM1. Второй ген, имеющий отношение к ЮМЭ, лоцируется на хромосоме 15ql4, причем доказана связь с участком гена CHRNA7, кодирующего синтез альфа₇-субъединиц НахР [39]. CHRNA7 - второй наиболее вероятный ген, детерминирующий развитие ЮМЭ [13, 14]. В настоящее время можно предполагать доминантно-рецессивную модель ЮМЭ с расположением доминантного локуса на хромосоме 6р [22,23]. Генетическая гетерогенность ЮМЭ доказывается отсутствием сцепленности с хромосомой 6р в испанской популяции в трети исследований [34].

Клиническая неоднородность ЮМЭ осложняет исследования. Возможно, существуют генетические варианты различных фенотипов ЮМЭ: исключительно с миоклоническими пароксизмами; с миоклоническими пароксизмами и генерализованными судорожными припадками; с абсансами; с фотосенситивностью [1,2].

Дискуссионным является вопрос о генетическом единстве различных форм ИГЭ. Ряд исследователей [22, 42] доказывают специфичность локуса на коротком плече хромосомы 6 только для ЮМЭ, но не для других форм ИГЭ, подчеркивая генетическую гетерогенность ИГЭ. В то же время группа немецких исследователей [39] считают локус EJM1 связанным с различными формами ИГЭ (ДАЭ, ЮАЭ, идиопатической генерализованной эпилепсией с редкими генерализованными судорожными припадками и генерализованными судорожными припадками пробуждения), называя его "локус эпилепсии", "большой локус распространенных субтипов ИГЭ". В немецкой популяции больных получен высокий lod-балл=3,9, допускающий доминантный режим наследования с 70% пенетрантностью. Авторы допускают связь противоречивых результатов с этническими вариациями.

С хромосомой 6р связывают наследование субклинических изменений на ЭЭГ ("полиспайк-волна", "спайк-волна" 3-6 Гц) в семьях больных, причем доказывается наследование по аутосомно-доминантному типу с 70% пенетрантностью [42].

Была предложена стратегия поиска локусов ИГЭ с исследованием в первую очередь 6, 8 и 20-й хромосом; последующим изучением хромосомных сайтов, гомологичных локусам, определяющим комплексы "спайк-волна" на ЭЭГ у мышей (2q, 8q, lip, 12p, 15q, 16q), и при отсутствии результатов - скринингом остального генома человека. Дифференцируются 6 хромосомных локусов, связанных с ИГЭ [9]. Для ЮМЭ - это локусы на хромосомах 6р и 15q. Вероятно, что локус на хромосоме 6р проявляет фенотипы классической ЮМЭ, grand mal просыпания и, возможно, ЮМЭ с абсансами. 2 отдельных локуса предположительно представляют ДАЭ: на хромосоме 1р - ДАЭ, эволюционирующую в ЮМЭ; на хромосоме 8q24 - ДАЭ с grand mal. Сообщается еще о 2 возможных локусах, связанных с ИГЭ: на хромосоме Зр (grand mal и генерализованные комплексы "спайк-волна") и на хромосоме 8q24 (генерализованная эпилепсия с фебрильными судорогами, проявлениями ЮМЭ, абсансами, генерализованными комплексами "спайк-волна"). Исследования успешно продвигаются в результате международного консорциума по генетическим исследованиям эпилепсии (Genetic Epilepsy Studies International Consortium, GENES).

Предполагаемая сцепленность ДАЭ (протекающей с генерализоваными судорожными припадками) с хромосомой 8q24 подтверждается и другими авторами в японской и индийской популяциях [18, 32, 33, 48]. Высказывается мнение о расположении локуса, общего для всех форм ИГЭ, на хромосоме 8q24.3, в области, перекрывающей ранее идентифицированные локусы ИГЭ [24]. Обсуждается связь описанной в последние годы семейной миоклонической эпилепсии взрослых (ГАМЕ) с хромосомой 8q24 [37].

Возможна связь ДАЭ с генами, кодирующими бета₃-субъединицы ОАВА(А)-рецепторов и располагающимися на длинном плече хромосомы 15 (15qll-ql3) [15]. Не исключено сцепление спектра связанных с ИГЭ нарушений с располагающимися тут же генами, кодирующими альфа₅-, бета₃- и гамма₃-субъединицы GABA(A)-рецепторов [38].

В качестве одного из генов-кандидатов, обеспечивающих развитие ЮАЭ, рассматривается расположенный на хромосоме 21 q22.1. ген каинат-избирательных глютамат-рецепторов (GRIK1). Изучаются новые локусы на хромосомах 3q26, 4q23,2q36, представляющих общие синдромы ИГЭ и, вероятно, обеспечивающие генерализованные судорожные припадки при ИГЭ [40].

Патогенез ИГЭ до настоящего времени полностью еще не изучен. Было предложено три концепции возникновения первично-генерализованной эпилепсии: центрэнцефалическая, кортико-ретикулярная и таламо-кортикальная [1,2].

Впервые H.Jasper обнаружил появление спайк-волновой активности при стимуляции ядер таламуса у кошек с экспериментальной моделью эпилепсии - "экспериментальной генерализованной пенициллиновой эпилепсией". Концепция "центрэнцефалической системы" и "центрэнцефалической эпилепсии" была предложена W.Penfield. Центрэнцефалическая система локализуется в оральных отделах ствола мозга, включает восходящую ретикулярную формацию, ответственна за высокий уровень нейрональной интеграции и координирует связи ствола с диенцефальной областью, подкорковыми ядрами и корой. Согласно гипотезе W.Penfield, H.Jasper, эпилептогенный очаг при первично-генерализованной эпилепсии локализуется в центрэнцефалической системе. Разряд мгновенно распространяется билатерально и синхронно на обе гемисферы. Начало разряда в центрэнцефалической системе объясняет мгновенное выключение сознания и двусторонние судорожные феномены. В последние годы гипотеза "центрэнцефалической эпилепсии" претерпела изменения с развитием концепции кортико-таламической, а затем таламо-кортикальной эпилепсии. Исследования в этой области, начавшиеся с середины 80-х годов, связаны с работами Doose H., Gloor P., Avoli M. [1].

Экспериментальные исследования в области патогенеза генерализованной эпилепсии проводятся на генетических моделях: это обезьяны Papio-Papio, различные линии мышей, крысы линий GERF, WISTAR, WAG/Rij. Особенно широко используются крысы линии GAERS (Genetic Absence Epilepsy Rats from Strasburg) [30].

В интраламинарной области таламуса открыта проводящая таламо-кортикальная система - "recruiting system", раздражение которой у подопытных животных приводит к распространению возбуждения на оба полушария мозга и появлению спайк-волновой активности 3 Гц [36]. Доказано, что в возникновении генерализованной активности 3 Гц участвуют кора головного мозга и таламус [8,20]. Вопрос о том, кора или таламус первичны в генерации данной активности, остается спорным. Сторонники кортико-таламической концепции [6, 8, 41] считают первичным возникновение возбуждения в коре с последующей передачей в таламус. Согласно таламо-кортикальной концепции предполагается, что активность таламуса синхронизируется с деятельностью коры, несколько опережая ее. Первично-генерализованная эпилепсия возникает при наличии избыточно высокой возбудимости таламо-кортикальной системы [11, 25, 26, 43, 45].

Изучение биоэлектрической активности мозга у подопытных животных способствует уточнению патогенеза генерализованных припадков [4, 36]. Показана роль в генерации эпилептического разряда поясной извилины, орбитофронтальной коры, амигдалогиппокампального комплекса [4, 50]. Выявлено модулирующее влияние globus pallidum и s.nigra, опосредуемое через субталамические ядра, на возникновение абсансов и генерализованной активности 3 Гц [10].

При ИГЭ гипервозбудимость таламо-кортикальной системы генетически детерминирована и обусловлена нестабильностью мембран нейронов с невозможностью поддержания необходимого градиента концентрации ионов Na⁺, К⁺, Са²⁺, Сl^- и изменением функции GABA(A) и ОАВА(В)-рецепторов [20].

Подчеркивается роль Т-типа Са²⁺-каналов, активация которых усиливает возбудимость таламических нейронов и "вспышечную" активность [20].

Рецепторы, взаимодействующие с важнейшим тормозным нейромедиатором - гамма-аминобутировой кислотой (GABA), делятся на 2 вида. ОАВА(А)-рецепторы гетерогенны и связаны с Сl-каналами [19]. Расположенные в ретикулярных таламических ядрах GABA(A)-рецепторы при возбуждении снижают возможность генерации таламических вспышек [20,44, 50]. Возможно, что повреждение альфа₁- и альфа₄-субъединиц ОАВА(А)-рецепторов с воздействием на релейные таламические ядра играет роль в патогенезе развития абсансов [5]. ОАВА(В)-рецепторы гетерогенны и играют важнейшую роль в синаптической передаче [19].

Они могут обеспечивать длительную гиперполяризацию таламических нейронов, способствующую формированию вспышек [20]. В патогенезе первично-генерализованной эпилепсии придается роль нарушению баланса GABA и глютамата [27], а также взаимодействию глютаматергических и серотонинергических механизмов [16].

Несмотря на генетически детерминированную мембранную нестабильность, клинические проявления большинства форм ИГЭ возникают не с рождения, а в детском и юношеском возрасте, что связано, возможно, с влиянием гормонов (в первую очередь половых) на порог судорожной готовности мозга [1].

Выделение в Международной классификации эпилепсии 1989 г. группы идиопатических генерализованных эпилепсии стимулировало их изучение в последние годы. Следует ожидать, что активно проводимые молекулярно-генетические и экспериментально-клинические исследования со временем позволят окончательно установить этиологические и патогенетические механизмы ИГЭ.

1. Диагностика и лечение эпилепсии у детей. / Под ред. П.А.Темина, М.Ю.Никаноровой - М., 1997.

2. Мухин К.Ю., Петрухин А.С. Идиопатические формы эпилепсии: систематика, диагностика, терапия. - М., 2000.

3. Arcos-Burgos M., Palacio L.G., Jimenez I. et al. // Rev. Neurol. - 1998. - Vol.26. - № 149. - P.50-52.

4. Armand V., Gabriel S., Hoffmann P. et al. // Brain Res. - 1998. - Vol. 803. - №1-2. - P.19-26.

5. Banerjee P.K., Tillakaratne N.J., Brailowsky S. et al. // Exp.Neurol. - 1998. - Vol.154. - № 1. - P.213-223.

6. Brailiwsky S., Montiel Т., Boehrer A. et al. // Neuroscience. - 1999. - Vol.93. - №3. - P. 1173-1177.

7. Comission on Classification and Terminology of the International League against Epilepsy. Proposal for classification of epilepsies and epileptic syndromes.// Epilepsia. - 1989. - Vol. 30 - P. 389-399.

8. Danober L., Derensart C., Depaulus A. et al. // Prog. Neurobiol. - 1998. - Vol.55. - №1. - P.27-57.

9. Delgado-Escueta A. V., Medina M.T., Serratosa J.M. et al. // Adv. Neurol. - 1999. - № 79 - P.351-374.

10. Deransart C., Riban U., Le B.T., Hechler U. et al. // Neurosci.Lett. - 1999. - Vol. 265. - № 2. - P.131-134.

11. Destexne A. // Eur.J.Neurosci. - 1999. - Vol. 11. - №6.- P. 2175-2181.

12. Burner M., Zhou G., Fu D., Shinnar S., Resor D. et al. // Am. J. Hum. Genet. - 1999. - Vol. 64. - № 5. - P.1411-1419.

13. Burner M., Shinnar S., Resor S.R. et al. // Am. J. Hum. Genet. - 2000. - Vol. 96. - № 1. - P.49-52.

14. Elmslie F.U., Rees M., Williamson M.P. et al. // Hum Mol. Genet. - 1997. - Vol.6. - № 8. - P.1329-1334.

15. Feucht M., Fuchs K., Pichlbauer E. et al. // Biol. Psychiatry. - 1999. - Vol.4 6. - №7. - P.997-1002.

16. Filakovszky J., Gerber K., Bagdy G. // Neurosci.Lett. - 1999. - Vol. 261. - №1-2. - P.89-92.

17. Fletcher C.F., Frankel W.N. // Hum Mol. Genet. - 1999.- Vol.8.-№io.- P. 1907-1912.

I8.Fong G.C., Shah P.U., Gee M.N. et al. // Am. J. Hum.Genet. - 1998. - Vol. 63. - №4. - P.1117-1129.

19.Fukuda H., Ito Y. // Yakugaku. Zasshi. - 1998. - Vol. 118. - №9. - P.339-352.

20. Futatsugu Y., Riviello J.J. // Brain Dev. - 1998. - Vol. 20. - №2. - P.75-79.

21. Gardiner R.M. // J.Neurol. - 2000. - Vol. 247. - № 5. - P. 327-334.

22. Greenberg D.A., Durner M., Shinnar S. et al. // Neurology. - 1996. - Vol. 47. - №3. - P.750-755.

23. Greenberg D.A., Durner M., Keddache M. et al. // Am. J. Hum. Genet. - 2000. - Vol.66. - № 2. - P.508-516.

24. Haug K., Kremerskothen J., Hallmann K. et al. // Mol. Cell. Probes. - 2000. - Vol. 14. - № 4. - P.255-260.

25. Hosford D.A., Lin F.H., Wang Y. et al. // Adv. Neurol. - 1999. - №79 - P.39-252.

26. Hugenard J.R. // Adv.Neurol. - 1999. - №79. - P.991-999.

27. Ingram E.M., Tessler S., Bowery N.G., Emson P.C. // Brain Res. Mol.Brain Res. - 2000. - Vol. 75. - №1. - P.96-104.

28. Jimenez I., Mora O., Jimenez M. et al. // Hum. Genet. - 1996. - Vol. 98. - №2. - P. 214-218.

29. Lopes-Cendes I., Scheffer I.E., Bercovic S.F. et al. // AmJ.Hum.Genet. - 2000. - Vol. 66. - №2. - P.698-701.

30. Marescaux C., Vergnes M. // Ital. I Neurol. Sci. - 1995. - Vol. 16.- №1-2.-P.113-118.

31. Mora O., Jimenez I., Palacio L.G. et al. // Rev. Neurol. - 1999. - Vol. 28. - №8. - P.768-771.

32. Morita R., Miyazaki E., Fong C.Y. et al. // Biochem. Biophys. Res. Commun. - 1998. - Vol. 248. - №2. - P.307-134.

33. Morita R., Miyazaki E., Shan P. U. et al. // Epilepsy Res. - 1999. - Vol. 37. - № 2. - P.151-158.

34. Obach U., Arroyo S., Santamaria J. et al. // Neurosc. Lett. - 2000. - Vol. 286. - №3. - P.213-217.

35. Peters H.C., Kammer G., VolzA. et al. // Neurogenetics. - 1998. - Vol. 2. - № 1. - P.47-54.

36. PinoultD., Leresche N., Charpier S. et al. // J. Physiol. - 1998. - Vol. 509. - № 2. - P.449-456.

37. Plaster N.M., Uyama E., Uchino M. et al. // Neurology. - 1999. - Vol. 53. - № 6. - P.1180-1183.

38. Sander Т., Peters C., Kammer G. et al. // AmJ.Hum.Genet. - 1999. - Vol.88. - № 4. - P.305-310.

39. Sander Т., Schultz H., Vieira-Saeker A.M. et al // Am. J. Med. Genet. - 1999. - Vol. 88. - № 2. - P.182-187.

40. Sander Т., Schultz H., Saar K. et al. // Hum. Mol. Genet. - 2000. - Vol. 9. - № 10. - P.1465-1472.

41. Seidenbecher Т., Staak R., Pape R.C. et al. // Eur. J. Neurosci. - 1998. - Vol. 10. - № 3. - P.1103-1112.

42. Serratosa J.M., Delgado-Escueta A.V., Medina M.T. et al. // Ann. Neurol. - 1996. - Vol. 39. - № 2. - P.187-195.

43. Snead O.C. // Ann. Neurol. - 1995. - Vol. 37. - № 2. - P.146-157.

44. Snead O.C. , Banerjee P.K., Burnham M., Hampson D. // Neurosci. - 2000. - Vol. 20. - № 16. - P.6218-6224.

45. Sohal U.S., Huntsman MM., Hugenard J.R. // J. Neurosci - 2000. - Vol. 20. - № 5. - P.1735-1745.

46. Steinlein O.K. // Clin. Genet. - 1998. - Vol. 54. - №3. - P.169-175.

47. Steinlein O.K., StoodtJ., Biervert C. et al. // Neuroreport. - 1999.- Vol. 10. - №6. - P.1163-1166.

48. Sugimoto Y., Morita R., Amano K. // Genomica. - 2000.- Vol. 68. - № 3. - P.264-272.

49. Talley E.M., Solorzano G., Depaulis A. et al. // Brain Res. Mol. Brain Res. - 2000. - Vol. 75. - № 1. - P.159-165.

50. Vergnes M., BoehrerA., Reibel S. // Exp. Neurol. - 2000. - Vol. 161. - № 2. - P.714-723.